Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
- 23, болит горло, я лежу, работа стоит, настроение падает, как столбик градусника за стеклом. Тьфу, термометра. Почему если за окном - то термометр, а под мышкой - градусник? В чайнике - чай, в визитнице - визитки, в градуснике - градусы. Логичненько. Значит я - тоже градусник. Люди, Ура!!! Мы - не человеки, мы - градусники. С большой буквы или с маленькой? Думаю, что с большой. Градусник - это звучит гордо!
Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
Стало светло. За окном солнце, изморозь. Белые трубы, белые стены, темные отпечатки ног На белом. Проходя по снегу - как по листу белому Оставляешь песчаные строчки слов.
Красные кончики пальце - пятипалая сигарета. Перчатки спасают не лучше зрачка пистолета. Холодно даже глазам. Жалко поэта.
На шарфе - паутина инея. На канале - желтая льдина, Рядом, словно плеснул кто чернила, - Водная гладь, обледеневшая, как машина после ночной стоянки. Ангина.
Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
Холода. Садишься в машину - изо рта пар и зад мерзнет. А под колесами лужи от соли. Собака жалуется - вчера пыталась поджать сразу три лапы; через дорогу едет на руках.
Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
На какой-то детской игре, то ли "самый умный" то ли "как украсть миллион" предложили задание: - выбрать лишнее из четырех слов: лук, огурец, лексус, капуста" И получили в ответ: лук, огурец, капуста.
Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
читать дальшеОгромный кит - он слышал одиночество. Он пил его из моря, не дыша. Он песни пел и ждал, когда закончится Его бескрайне-голубая тишина.
Увы, он пел дискантом, остальные - басом. И слух прекраснейшей из гигантесс В его романсах нужного окраса не находил. А он все пел и пел...
За годом год он голосом раскрашивал соленые пласты бездонной пустоты. Потом ушел, растаяв в океане отзвуком хрустальной фа-диез от умершей мечты. читать дальше A solitary whale, species unknown, has been tracked since 1992, calling out with the regularity of a metronome, and hearing no response. = Несколько лет назад в NY Times была статья об одиноком ките. За ним наблюдали с 1992 года. У него никогда не было пары. Он ни разу не присоединился ни к одной группе китов. Проблема была в том, что все нормальные киты поют свои песни на частоте от 12 до 25 Гц, а этот кит, по какой-то совершенно непонятной причине - на частоте 52 Гц. И его просто никто не слышит. Никто из китов...
Ну-у-у-у, скорее всего туфта... про то, что никто не слышит. Но что-то в этом есть.
Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
Жизнь механических людей Так упорядочно-ужасна: За тысячи хватаясь дел Забыли, для чего им счастье. Всегда в работе, как в борьбе за жизнь... и с жизнью. Не понять простую вещь им: налегке, без дел все будут умирать. За стенкою из снов и дел, забот, за суетой ничтожной жизнь промелькнет. Настанет день, когда ее не станет тоже.
Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
Стеклянные глаза на гипсовом лице. Изысканно-манерное движенье тонкой кисти. Шелк и парча, атлас и кружева Изрезаны как геральдические листья. Изъяны спрятаны, шарниры скрыты драпировкой, И чувства прорисованы столь тонко, Что жизнь дрожит подобно перепонке летучей мыши в трепетном крыле. Но куклы не умеют жить. Из шелка не бьется сердце... Петушино-звонко звонит будильник на моем окне.
Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
Уставшие струны - чего? Забытые письма - откуда? Мелодии отзвук в душе - Почти похоже на чудо. Я буду читать - для кого? - Стихи о прекрасной жирафе. А где-то далеко, на озере Чад, Пигмеи забудут о страхе, Поднимут свои плосконосые лица в пунктире цветных криптограмм И будут смотреть за летящей птицей Над гребнем далеких бархан. Их жены поставят в огонь медный чайник, Насыпят кузнечиков ножки на лист, Иссушат, столкут, смешают проворно С кумысом от трех буйволиц, Вобьют туда яйца осенних тиркушек, Добавят куркум, резеду, творог... Потом испекут теплых сладких ватрушек, Мужьям подадут в срок. А те, опустив свои черные лица, Воскликнув - Ох-ха еГой! - Забудут про небо в вечерних птицах. Закроют глаза едой.
Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
Новый год. Словно смазанной кистью по полотну: встреча-праздник-шампанское-сон поутру. Я открою глаза , улыбнувшись примете: Я, проснувшись, увидел тебя - это, точно, к добру!
Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
Итак,1 января, послепраздник, Инженерная улица, 2й инж. мостик, наб. Фонтанки. Начнем отсюда. читать дальшеи первая встреча - Медуза... Очаровательна, просто очаровательна: голубые глазки, зубки как жемчуг, розовый язычок дорожки и деревья на Марсовом, покрытые конфетти и изморозью
Далее Мраморный на Миллионной и в скверике "Обормот на бегемоте" (то бишь Александр работы Трубецкого), который ранее, много ранее, стоял в центре пл. Восстания (она же Знаменская).
там же Миллионной обнаружились: драконы, праздничный люк, танцующие музы, три вороны...
Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи. Но кусают не всех
Белая крупа, снежный песок Бьется в стекло, давит в висок. Холодно. Я взял перчатки, в шарф спрятал нос, Капюшон поднял, распушив ворс. В городе Ветер метет по ногам. Зима. А над головой, как колокола, Фонари Светом - как набат в голове - звучат. Поздно. Каблуки чьи-то там стучат... Жди.